«С давних времен аборт назван грехом Иродовым. И самое страшное, что этот грех как таковой не осмысляется обществом. Если, как сказано в Священном Писании, в древние евангельские времена матери оплакивали своих убиенных по приказу царя Ирода детей (Вифлиемских младенцев), то в наше время эти жертвы невидимы и не оплаканы.» (Прот.Михаил Зазвонов)
Аборт – один из видов убийства, который совершается обычно без всякого чувства вины. Число нерожденных детей, убиваемых во чревах своих же матерей по всему миру, превышает 50 миллионов в год. Столько убийств не было за все мировые войны.
Епископ Пантелеимон: «Церковь найдет людей, которые усыновят отказников»
В понедельник комитет Госдумы по охране здоровья завершил прием поправок к законопроекту «Об основах охраны здоровья». Их подготовкой к дальнейшему рассмотрению займется специально созданная рабочая группа. В том числе она рассмотрит и новации, вызывающие наибольший резонанс в обществе, в частности, о прерывании беременности, предложенные депутатом Еленой Мизулиной и поддержанные патриархом Кириллом. По просьбе «Известий» председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению епископ Пантелеимон (Шатов) рассказал о позиции РПЦ по предлагаемым изменениям закона.
— Может ли Церковь предписывать нерелигиозным женщинам, которые не считают эмбрион человеком, правила поведения?
— Церковь взывает к совести людей. Мы не можем заставить человека не делать аборт, но свидетельствуем о том, что человек совершает грех и наносит этим вред прежде всего собственной душе.
Сторонники абортов говорят: «Мое тело — мое дело». Значит, тогда можно это тело беспрепятственно убивать? Но ведь тех, кто пытается совершить самоубийство, принудительно осматривает психотерапевт, и эвтаназия в нашей стране запрещена. Все, что есть в человеке, уже заложено в эмбрионе, ему дана душа. Поэтому мы считаем, что аборт — это убийство, и хотим предостеречь наших женщин.
— Кроме предостережений хочется конкретных предложений. Как помочь сомневающимся?
— Я знаю многих православных людей, которые готовы финансово поддержать беременных женщин в трудном материальном положении. Кроме того, Церковь выступает за создание сети приютов для одиноких нуждающихся матерей.
Из-за того, что государство и общество считают, что сейчас невозможно полностью запретить аборты, мы предлагаем, чтобы у женщины, по крайней мере, было время подумать, чтобы она увидела свое неродившееся дитя, послушала его сердцебиение, а также подписала так называемое «информированное согласие» — документ, в котором понятным языком описано все, что будет происходить с ней и с ее плодом, а также последствия операции для ее организма. Церковь считает важным, чтобы у врача было право отказаться от совершения аборта по убеждениям или вероисповеданию, чтобы реклама абортов была полностью запрещена. Если жена сделала аборт, то по церковным правилам это является разрушением брака. К сожалению, введение обязательности согласия мужа на совершение аборта женой сейчас в Госдуме не рассматривается.
— Борцы за право на аборт называют «психологическое консультирование» перед процедурой «психологическим давлением»…
— Беседа с психологом — это не ограничение свободы женщины, а защита права на жизнь. Когда человека приговаривают к смерти, у него всегда есть право на апелляцию. В каком-то смысле Церковь является адвокатом нерожденного ребенка. Часто женщины делают аборт в состоянии аффекта. По данным Минздравсоцразвития, каждая шестая женщина готова отказаться от этого решения и примерно 10% женщин сохраняют беременность после общения с психологом. Если бы каждая женщина перед абортом побывала у психолога, удалось бы спасти 100 тыс. человеческих жизней в год. И заметьте: ни одна мать не пожаловалась потом на людей, которые отговорили ее делать аборт. 15–20% женщин отказываются от аборта после общения с психологами церковного центра «Колыбель» в Иванове и получают там помощь.
— Вы не считаете, что при том проценте социализации выпускников детских домов, который сегодня существует в России, призыв «родить и сдать государству» звучит как издевательство?
— Мы не предлагаем отдавать отказников в детские дома. Церковь найдет людей, которые усыновят ребенка. Просто законодательство должно обеспечить возможность усыновлять именно новорожденных. Сейчас в силу бюрократической волокиты отказник сначала проводит полгода, а то и год в детском учреждении, сильно отстает в развитии и часто приобретает хронические болезни.
— Как полемика вокруг закона об основах охраны здоровья влияет на отношение к Церкви в обществе?
— Церковь всегда остается самой собой, а отношение общества к Церкви определяется состоянием самого этого общества. Для Церкви несущественно, превозносят ее или гонят в этом мире. Она просто не может отступить от истины.
Источник: Известия